Как поставить клепку на одежду в домашних условиях видео: Ничего не найдено для% request_words%

Замена заклепок на сварщики или болты

В 2018 году вы, скорее всего, столкнетесь с железными заклепками этого типа только в реставрационных работах или в работах, имитирующих его (авиационная промышленность использует заклепки, но не совсем такие, как в котлах или на железнодорожных мостах!). Даже тогда, как, например, с котлом на новопостроенном паровозе Торнадо , который был сварным, а не клепаным, далеко не факт, что будут использоваться заклепки. Вы можете посмотреть видео о том, как современная клепальная бригада устанавливает заплатку для котла в LNWR Heritage в Крю, что типично для такого рода клепальных работ. Ирония в том, что даже один из самых культовых клепальщиков был изображен в то время, когда практика отмирала, портрет Клепальщицы Рози появился, когда американские верфи обнимали сварщика. Конструкционная сталь с ответными отверстиями используется и сегодня, но место заклепок полностью заняли высокопрочные болты качества, недостижимого в разгар клепки.

Говоря лично, как писец Хакадей, моему отцу как кузнецу иногда приходилось клепать. Сделанная вручную с набором, помещенным в прочное отверстие наковальни, это была более сложная работа для восторженного подростка, чем вы могли ожидать, и я помню не одну попытку, которая закончилась с отчетливым люфтом в получившемся соединении. Я подозреваю, что мне не удавалось держать заклепку достаточно горячей, и поэтому ее сжатие было меньше, чем должно было быть. В конце концов, заклепки, которые мы использовали, были меньше, чем на видео. Возможно, если бы в то время были удобные онлайн-уроки, я бы добился большего успеха.

Изображение заголовка: Саймон Ли [CC BY-SA 2.0].

Posted in Hackaday Columns, History, Tool HacksTagged кузнец, металлообработка, заклепка

Когда Дасани покинул дом — The New York Times

Город исчезает из поля зрения. Машины проезжают по шоссе. Дасани Коутс смотрит в окно, видит деревья и заснеженные берега, а затем вывеску:

Пенсильвания
Приветствует вас
ГОСУДАРСТВО НЕЗАВИСИМОСТИ

Всю свою жизнь она слышала о Пенсильвании. Это место, куда люди идут, чтобы быть свободными. Ее мать, Шанель Сайкс, уехала в детстве, уехав из Бруклина на автобусе в Питтсбург, чтобы избежать влияния зависимого от крэка родителя. Теперь 13-летняя Дасани едет, но в другое место — в школу-интернат в сельской местности Херши, которая пытается спасти детей от бедности.

«Я хочу учиться в школе Милтона Херши, потому что хочу получить лучшее образование», — написала Дасани в своем эссе. Она очень хотела быть «немного подальше от моей семьи», добавила она, «но, по крайней мере, я знаю, что увижу их на праздниках».

Ни один из семи братьев и сестер Дасани никогда не покидал дом. Они всегда держались вместе, даже когда были бездомными, перемещаясь между приютами Нью-Йорка со своими родителями, Шанель и ее мужем Супримом. Затем, в октябре 2014 года, они сняли квартиру с субсидированной арендной платой на северном побережье Статен-Айленда, районе, охваченном бандитскими разборками и выселениями. Три месяца спустя, 26 января 2015 года, Дасани готовилась к отъезду в школу Херши.

«Ты знаешь, что Сани уходит, верно?» сказала ее мать Бэби Ли-Ли в то утро. Малышка ткнула свой крошечный носик в лицо Дасани, бормоча: «Нет, нет, нет, нет». Затем она ткнула Дасани в глаз кусочком жевательной резинки «Базука».

— Она не понимает, — прошептала Дасани. «Пока что.»

Даже Дасани еще не поняла, что будет означать ее отъезд. Она провела свое трудное детство, охраняя выживание своих братьев и сестер, учась менять подгузники еще до того, как пошла в детский сад. Она была первенцем своей матери, но вела себя скорее как родитель со своей сплоченной группой братьев и сестер в возрасте от 2 до 12 лет — ее «полнокровной» сестрой Авианной, их четырьмя сводными братьями и сестрами, Майей, Хадой, Папой и Ли. -Ли и два сводных брата, Халик и Нана.

«Семья — это все», — сказал мне Дасани. Она не знала мира без них.

Чтобы не прощаться, она отвлекла Ли-Ли мультипликационным шоу «Пег + Кэт», ускользнув до того, как малыш заметил. У нее не было чемодана, только стопка семейных фотографий, флакон духов и маленькая черная сумочка, набитая десятками монет. На крыльце в снегу стоял отчим Дасани, Верховный, 37-летний парикмахер. Он крепко обнял Дасани, сказав: «Я люблю тебя», чего никогда не говорил. Затем он смотрел, как она уходит, его глаза были влажными.

— Я безумно завидую, — тихо сказал он. «Хотел бы я сделать все это снова. Я был бы так счастлив — я был бы так счастлив пойти в школу. Чтобы пойти в школу ».

По дороге в Херши Дасани наблюдает, как шоссе 78 уступает место проселочной дороге, пересекающей обширные кукурузные поля. Я за рулем, рядом с Шанель, которой скоро исполнится 37. Вместе с ней отправились две старшие сестры Дасани, Авиана и Нана. Они смотрят в окно машины и видят фермы и силосы, устремленные в небо. Дасани всматривается в горизонт, не находя ничего, кроме холмов. Коровы заставляют ее визжать, как городские крысы могут встревожить деревенского ребенка.

На лице Авианны появляется изумление. Родившись с разницей всего в 11 месяцев, она и Дасани считают себя «близнецами». Только имена у них такие же, как у их матери — Шанель — напоминающие о причудливых жидкостях, которые разливают по бутылкам и продают. В течение многих лет они пользовались одним и тем же комодом и матрасом, даже одной подушкой.

Ни одна из сестер не могла представить себе прощание. Тремя днями ранее они убирали кухню, когда из динамика зазвучала песня Бейонсе «Listen». Лицо Авианы скривилось, когда Дасани и Шанель поспешили ее обнять. Вместе они медленно танцевали под слова.

Я один на перекрестке
Меня нет дома в собственном доме…
Я последовал за голосом, который вы мне дали
Но теперь я должен найти свой собственный.

Image

Dasani in 2013. Credit…Ruth Fremson/The New York Times

Впервые я встретил Dasani в октябре 2012 года, когда она была 11-летней бездомной девочкой, которая росла в Форт-Грин, Бруклин. район, где богатые и бедные живут в поразительной близости. В следующем году я опубликовал серию из пяти частей о Дасани, проведя 14 месяцев с ее семьей.

Все 10 из них — Дасани, ее родители, ее семь братьев и сестер и ее домашняя черепаха — жили в единственной, кишащей мышами комнате в семейной резиденции Оберн, ветхом городском приюте для бездомных, всего в нескольких кварталах от таунхаусов, проданных за миллионы. День за днем ​​Дасани ходила по улицам форта Грин, заглядывая в мир, который ее не видел. «Меня видно, — сказала она мне позже. «Но общество меня не видит».

У нее было нежное овальное лицо, каштановая кожа и светящиеся карие глаза. Крошечная для своего возраста, Дасани каждое утро вставала рано, чтобы покормить и одеть своих братьев и сестер, прежде чем отвезти их в школу. Она была танцовщицей, спринтеркой, гордым уличным бойцом. По мнению ее матери, у ребенка было три способа стать популярным: «Платье развевается. Делай добро в школе. Драться.»

Некоторым не нравилась жестокость Дасани, но ее директор средней школы Паула Холмс могла видеть сквозь нее. По мнению Холмса, она была из тех девушек, которые могли бы стать кем угодно — даже судьей Верховного суда, — если бы вовремя использовали свои способности. «У Дасани есть кое-что, что еще даже не было раскрыто, — сказал Холмс. — Его еще выращивают.

Корни Дасани в Форт-Грин восходят к четырем поколениям назад, к ее прадеду Уэсли Сайксу, который покинул Северную Каролину, чтобы воевать в Италии в сегрегированном армейском полку, полностью состоящем из чернокожих, Солдатах Буффало. Вернувшись домой в 19В 45 лет, получив тройную бронзовую звезду службы, Сайкс женился и эмигрировал на север, в Бруклин, где чернокожей семье было почти невозможно получить ипотечный кредит. В то время как Г.И. Билл поднял миллионы белых ветеранов до уровня среднего класса — помогая им поступить в колледж, открыть бизнес и стать домовладельцами — чернокожие ветераны были в значительной степени исключены. Сайкс, прошедший обучение в армии на механика, в итоге мыл полы и заливал бетон в Бруклине, выполняя более 30 низкооплачиваемых работ. Он и его жена Маргарет сняли квартиру с субсидированной арендной платой в Fort Greene Houses, комплексе, который Дасани впоследствии назвал «проектами».

Пятый ребенок Сайкса — бабушка Дасани Джоани Сайкс — родилась в том самом здании, где впоследствии будет жить Дасани, после того как государственная больница на Оберн-плейс, 39 стала приютом для бездомных. К 1978 году Джоани была беременна Шанель, назвав ее в честь духов, которые она заметила в глянцевом журнале.

Детство Шанель совпало с новой эпохой городского кризиса. Когда разразилась эпидемия крэка, ее мать пристрастилась к наркотикам и отправила Шанель в младенчестве к отцу и его гражданской жене Шерри. Шанель было 2 года, когда ее отец разбился насмерть на стройке. Она оставалась с Шерри, стабильной, посещающей церковь бизнес-леди, а выходные проводила с Джоани, которая полагалась на социальные чеки, чтобы поддерживать свою привычку. В 8 лет Шанель нашла в шкатулке с драгоценностями курительную трубку своей матери.

«Как будто два разных человека пытались воспитать одного ребенка», — сказала Шанель. Шерри попыталась ослабить влияние Джоани, отправив 10-летнюю Шанель жить в Питтсбург с родственником и посещать католическую школу. Но Шанель тосковала по своей матери и вскоре вернулась в Нью-Йорк, живя в приюте для бездомных вместе с Джоани. К 20 годам Шанель бросила школу, присоединилась к банде Bloods и подсела на крэк — точно так же, как ее мать изменила ее жизнь. Джоани стала трезвой и благодаря программе социального обеспечения на работу устроилась на полный рабочий день уборщиком поезда А.

Дасани родилась в 2001 году, когда Шанель было 23 года. В следующем году она родила сестру Дасани, Авианну, прежде чем расстаться с мужчиной, который стал отцом обеих девочек. К 2005 году Шанель вышла замуж за Верховного, еще одного уроженца Бруклина, пережившего многочисленные травмы. Вместе они поклялись изменить свою жизнь, создав семью, которой у них никогда не было, — сильную армию братьев и сестер с неразрывной связью. «Это жестокий мир, — сказала мне Шанель. «Я хотел, чтобы они полагались друг на друга. Поэтому им не нужно зависеть от людей, которые не являются членами семьи».

Дасани (в кошачьей рубашке) с Supreme, Chanel и другими братьями и сестрами в Бруклине в 2013 году злоупотребление и пренебрежение. А.С.С. Социальные работники время от времени наблюдали за Chanel и Supreme с 2004 года. В 12 случаях они обнаружили доказательства пренебрежительного отношения родителей из-за отсутствия надзора, ошибок в обучении или употребления наркотиков родителями. В 2011 году Шанель временно лишилась опеки над детьми, оставив их в Оберне без присмотра. Они остались под опекой Supreme, так как оба родителя начали программы лечения от наркозависимости, решив сохранить свою семью в целости. «У нас не было семьи, — сказала Шанель. «Вот почему улица стала нашей семьей. Я не хотел, чтобы улица тоже стала их семьей».

Шанель потребовались месяцы, чтобы поговорить со мной с такой откровенностью. В конце концов, она сказала, что если бы я не была матерью, она бы никогда не подпустила меня к своим детям (большинство из которых известны по прозвищам). Помогло и то, что я не была, по ее словам, «полностью белой», потому что я «латиноамериканка» — моя мать — иммигрантка из Чили, и этот факт порадовал Дасани, чей биологический отец наполовину доминиканец.

После того, как The New York Times опубликовала серию о Дасани с яркими фотографиями Рут Фремсон, читатели завалили газету звонками и электронными письмами, предлагая пожертвования семье. Мы направили их в Общество правовой помощи, которое учредило траст для Дасани и ее братьев и сестер. Она все еще была на первой полосе, когда будущий мэр Билл де Блазио провел пресс-конференцию, заявив: «Мы не можем подвести детей этого города, таких как Дасани». Его администрация удалила более 400 детей из Оберна и другого приюта, навсегда закрыв оба учреждения для детей.

На мгновение Дасани почувствовала себя самым знаменитым ребенком в городе. Вспыхнули камеры, когда она вышла на сцену во время инаугурации де Блазио в январе 2014 года. Она держала Библию для нового общественного защитника Летиции Джеймс, которая назвала ее «моя новая лучшая подруга».

Но спустя долгое время после того, как внимание угасло, семья Дасани все еще оставалась бездомной и теперь жила в приюте в Гарлеме. Жертвователи фонда выразили обеспокоенность тем, что деньги пойдут родителям с наркотической историей. Даже при отсутствии этой проблемы любые денежные пожертвования считались бы доходом, в результате чего семья лишалась талонов на питание и другой государственной помощи. Дасани понял, что траст предназначался в основном для колледжа — фонд на будущее, а не выход из бедности.

После выхода сериала семья Дасани согласилась позволить мне продолжить следить за их историей для книги — проект, в котором я буду присутствовать в их жизни почти десять лет. К июню 2014 года Дасани приближалась к концу седьмого класса и добиралась на автобусе из Гарлема в свою школу в Форт-Грин. Она пропустила 52 дня в школе — почти треть учебного года. В то время как хронические прогулы типичны для бездомных студентов, Холмс, директор, также обвинила мать Дасани в том, что она обременяет свою старшую дочь уходом за ребенком. Это способствовало, по мнению Холмса, агрессивному поведению Дасани в школе.

«Она вспыльчива, — сказал мне Холмс. «Но ее гнев на самом деле не на кого-то здесь. Ее гнев вызван этим ненужным багажом, который был навязан этому ребенку». В июне 2014 года Холмс вынашивал план. Она позвала Дасани в свой кабинет, чтобы объявить: она подаст заявление в школу Херши. Уход из дома для этого ребенка был вернейшим путем к лучшей жизни.

Даже будучи маленькой девочкой, Дасани была полна стремлений. У нее был распорядок дня: она просыпалась раньше своих братьев и сестер и сидела у окна, глядя на Эмпайр Стейт Билдинг в блеске раннего утра. Она сказала: «Мне кажется, что там что-то происходит».

Она тянулась к этому всю свою жизнь. «У меня много возможностей, — сказала она мне. — Хотя да.

Дасани и Шанель в 2013 году. Кредит… Рут Фремсон/The New York Times

У большинства людей номер Hershey ассоциируется с шоколадом или тематическим парком, названным в честь шоколада, расположенного в одноименном городе. Всеми тремя вещами он обязан Милтону С. Херши, уроженцу Пенсильвании, который в детстве пережил приступы бедности и стал кондитерским магнатом, известным как американский «Шоколадный Генри Форд». Перед смертью в 19В 45 лет Херши (у которого не было детей) оставил большую часть своего состояния школе, которую он создал в 1909 году для «обучения нуждающихся детей». К моменту зачисления Дасани в 2015 году 9000 студентов закончили обучение. Их фотографии выстроились вдоль школьного коридора — длинная вереница белых лиц, в которую с 1968 года вошли афроамериканцы, а почти десятилетие спустя за ними последовали женщины.

Сегодня около 2000 детей посещают бесплатную школу, которая требует от учеников проживания в кампусе. Это срез бедной Америки: 39процентов белые, 32 процента черные и 18 процентов латиноамериканцы. Подавать заявки могут только малообеспеченные семьи; средняя студенческая семья зарабатывает 23 574 доллара, что ниже федеральной черты бедности. Большинство из них приехали из Пенсильвании, приоритет отдается делу о доверительном управлении школы, в то время как четверть пересекли границы штатов из таких далеких штатов, как Айова, Техас, Калифорния и Пуэрто-Рико.

Среди учеников Херши трудности Дасани не являются чем-то необычным. Примерно каждый пятый был бездомным, более чем у половины родители были заключены в тюрьму, и около половины подвергались злоупотреблению психоактивными веществами в своих семьях.

Дети в возрасте от 4 лет могут поступать в Hershey до тех пор, пока не закончат среднюю школу. Учащиеся живут в деревнях, похожих на пригороды, которые принадлежат школе и обслуживаются ею. Расположенный в обширном кампусе, самые старые дома окружают оригинальный фермерский дом, где родился Милтон. Самые новые напоминают McMansions с баскетбольными площадками и просторными навесами.

Каждый дом принадлежит одной супружеской паре, нанятой для присмотра за 8-12 детьми. Эти «домашние родители» действуют как суррогатные матери и отцы, водя учеников на футбольные матчи и помогая с домашними заданиями. Ошеломляющие пожертвования школы, оцениваемые более чем в 17 миллиардов долларов, обеспечивают удобства лучшего университета: восемь теннисных кортов, три крытых бассейна, футбольный стадион на 7000 мест, ледовый каток. Hershey оплачивает брекеты, подарки на день рождения, уроки игры на фортепиано, репетиторство, терапию и другие привилегии, известные состоятельным семьям. В школе есть собственная парикмахерская, центр одежды и круглосуточная поликлиника со штатными педиатрами. Перед выпуском все студенты должны научиться плавать, водить машину и управлять банковским счетом. Те, кто сохранил свои оценки и следовал строгим школьным правилам, получают стипендию колледжа в размере 9 долларов.5000.

Дасани и Шанель в школе Милтона Херши в 2016 году Администрация школы не раскрыла средний процент выпускников, но сообщила, что в 2015 году, когда Дасани поступил в школу, примерно каждый десятый ребенок был либо исключен, либо бросил учебу. Для тех, кто заканчивает школу, успех в колледже, кажется, коррелирует с возрастом, в котором они поступили в Херши. Шестьдесят один процент учащихся, поступивших в школу до 10 лет, получают высшее образование, по сравнению с 51 процентом учащихся, поступивших в Херши в средней школе.

Неясно, помогло ли появление в The New York Times Дасани попасть в Hershey. Школа никогда не позволяла репортеру находиться в кампусе в течение длительного периода времени, но администраторы в конце концов согласились предоставить мне доступ. С разрешения Шанель я совершила 14 поездок, чтобы увидеть Дасани, поддерживая с ней связь по телефону, текстовым сообщениям и электронной почте и поощряя ее вести ежедневный дневник, которым она делилась со мной.

Заявленная миссия школы — «воспитывать и обучать» своих детей, «чтобы они вели полноценную и продуктивную жизнь». Академическая строгость Херши, как правило, окупается: в 2019 г., более 94 процентов учащихся сдали стандартизированные тесты Keystone в Пенсильвании на знание или углубленное изучение литературы, что значительно превышает средний показатель по штату. Но результаты тестов — это только часть работы. Студенты также должны овладеть «мягкими навыками» — такими вещами, как хорошее общение с другими, разрешение конфликтов и выражение сочувствия.

Большинство детей приходят в Hershey с другим набором навыков. Они всю жизнь учились, как оставаться сытым, в тепле или в безопасности. Они готовы к тому, что в любой момент что-то пойдет не так, что делает их сверхбдительными и недоверчивыми к другим людям, включая сотрудников Hershey. Такие дети, как Дасани, всегда «сканируют горизонт на наличие угроз», по словам одного администратора, что может привести к поведению, которое другие сочтут агрессивным или эгоистичным. Те самые вещи, которые помогли им выжить до прибытия в Херши, могут стать препятствием, когда они туда доберутся.

Днем 27 января 2015 года Дасани поступает в свой новый дом в сопровождении матери и сестер. Гладкая подъездная дорожка вьется мимо парадного входа в дом, где гости звонят в дверной звонок, звучащий как орган. Более половины жизни Дасани была бездомной, жила в семи разных приютах и ​​посещала восемь школ. Она с благоговением смотрит на Студенческий дом Сиенну — особняк площадью 10 365 квадратных футов с каменным фасадом, спроектированный так, чтобы быть «неоэклектичным с элементами фермерского дома».

Воспитанница Дасани — 37-летняя Табита МакКвидди, белая уроженка Пенсильвании со светлыми прядями и длинной клетчатой ​​юбкой. Она ведет Дасани, ее мать и сестер через боковую дверь. Все ученики входят сюда, останавливаясь в прихожей, чтобы снять повседневную обувь. Коридор ведет в «гостевую дамскую комнату», сверкающую кухню и столовую. Деревянные перила лестницы доходят до второго этажа, где на стене красуются слова «вместе мы делаем семью».

Фотографии новых соседей Дасани по дому в рамке заполняют стеклянный шкаф рядом с выдающимся изображением Десяти Заповедей. Хотя школа называет себя внеконфессиональной, христианские писания повсюду. Каждое воскресенье дети посещают обязательную службу в часовне и молятся перед ужином.

• Сдаваемая одежда:  Когда дети возвращаются в класс, родители, увлеченные стилем, ищут способы ощутить чувство шика по дороге в школу.
• Обращение к солнцу: Государственные школы все чаще используют сбережения от солнечной энергии для модернизации объектов, помощи своим сообществам и повышения заработной платы учителей — часто без каких-либо затрат для налогоплательщиков.
• High School Football: Проблемы с цепочками поставок замедлили производство шлемов, и тренерам по всей стране пришлось изо всех сил искать защитное снаряжение для своих команд.
• Нехватка учителей : Несмотря на то, что пандемия вызвала срочный поиск учителей в некоторых районах, не каждый район страдает от нехватки учителей. Вот действующие факторы.

Дасани, ее мать и сестры следуют за Табитой к большому шкафу, наполненному фирменными туалетными принадлежностями, такими как крем Nivea, жидкость для полоскания рта ACT и шампунь Prell. Нана замечает пластиковую коробку, в которой могут быть долларовые купюры.

«У тебя там есть деньги?» — спрашивает Нана.

«Это фальшивые деньги», — говорит Табита, объясняя, что она управляет шкафом «как в магазине», обучая девочек тому, как «управлять собой, чтобы не тратить слишком много».

Шанель периодически улыбается Табите. Она прочитала руководство для родителей, в котором ей советуют поддерживать «положительные отношения» с родителями дома и «всегда помнить, что мы в одной команде».

Внизу по коридору находится новая спальня Дасани, которую она будет делить с другой девушкой. Она входит внутрь и замечает стопку чистых простыней возле кровати. У нее есть собственный комод и гардероб. Она открывает его, ее рот отвисает.

Рабочий стол Дасани в Hershey в 2016 году Дасани говорит своей матери.

«Очень мило», — говорит Шанель. «Перестань говорить «они». Теперь ты здесь ».

«Ага, мой шкаф», — вмешивается Табита. — «Посмотрите, какой у меня большой шкаф!»

Скоро пора прощаться. Табита стоит рядом со своим мужем Джейсоном, толстым бородатым 42-летним мужчиной, предпочитающим очки в металлической оправе и фланелевые рубашки. Их сыновья — 8 и 11 лет — скоро вернутся из школы вместе со стайкой девочек из Херши.

Табита держит Лео, нового щенка семьи. «Посмотри на моего ребенка сейчас, хорошо?» Шанель говорит собаке.

Две матери обнимаются. Они уже обсудили «четырехнедельный план адаптации» Дасани. Шанель разрешается один раз в неделю звонить Дасани по телефону в заранее назначенное время. В течение месяца не будет посещений — это разделение призвано помочь новым ученикам установить новые связи, особенно со своими родителями.

Это может вызвать всплеск эмоций: печаль, чувство вины, растерянность, ярость. Некоторые дети бунтуют, надеясь, что их проступки отправят их домой. Но чем дольше они смогут терпеть эту разлуку, тем больше у них шансов достичь цели школы — вести «полноценную и продуктивную» жизнь.

Невысказанное сообщение понятно. Чтобы выбраться из бедности, Дасани также должна покинуть свою семью — хотя бы на время.

Дасани не спит в первую ночь. Она никогда не спала одна. Она продолжает тянуться к Ли-Ли. «Я не умею ни с кем спать, — скажет она мне позже. Снаружи небо широкое и темное, снег почти серебристый. Херши настолько тихий, что любой шум раздражает — шорох веток, грохот грузовика.

Все кажется другим, даже воздух. В нескольких футах от него крепко спит 13-летняя соседка Дасани по комнате. Она тоже городская девушка. Но она приехала из Трентона, штат Нью-Джерси, восемь лет назад, и этого достаточно, чтобы научиться спать в тишине.

Не только тоска по дому не дает спать Дасани. Она чувствует давление, которое представляет Херши. «Я верю, что смогу осуществить свои мечты в этой школе», — пишет она в своем дневнике. Она мало упоминает о своих 11 соседях по дому, опасаясь, что они могут прочитать дневник и восстать против нее. Ранее они тепло приветствовали Дасани за ужином, склонив головы для изящества. Она ела быстро, как будто еда могла исчезнуть. Новые студенты не привыкли ко вторым порциям или гарнирам. Иногда они охраняют свои тарелки, сгорбившись над каждым приемом пищи, или пытаются распределить ее по рациону, пряча еду в салфетках.

«Каждый год мы проходим через это», — говорит Джейсон МакКвидди, новый отец семьи Дасани. «Вы должны настроить его так, как будто это классная комната, когда они впервые приходят». Он и его жена проводят урок по столовому этикету, демонстрируя, как пользоваться вилкой и ножом. «Вам не нужно прятать свою еду», — говорит Джейсон детям. «Тебе не нужно защищать его».

У каждой девушки есть свои особенности. МакКвидди замечают, что Дасани режет еду ножом, затем берет ее рукой и кладет в рот. Она привыкла есть уличную еду в спешке. Никто не использует вилку для картофеля фри или куриных крылышек, особенно когда еду делят между собой восемь братьев и сестер.

«Я верю, что смогу осуществить свои мечты в этой школе», — пишет она в своем дневнике.

МакКвидди не нуждается в объяснениях. Они воспитали более 100 детей, от уличных до сельских. Они ожидают, что Дасани принесет «набор навыков выживания» городского ребенка. Она не боится незнакомцев и толпы. Она может быстро принимать решения, не отвлекаясь на сигнал автомобилей или толкание рук. Она прекрасно справится с предстоящей поездкой в ​​Филадельфию.

Другое дело лес за их домом. Для Дасани это незнакомая местность. МакКвидди не удивляются, когда она объявляет: «Я не делаю жуков» и никогда не хожу в поход — «так что даже не пытайтесь».

Первые дни Дасани тщательно расписаны. У нее медицинский осмотр, сеанс терапии, академическое тестирование и компьютерная ориентация. Она совершает две экскурсии в «Мир шоколада», где едет на троллейбусе, чтобы узнать, как делают шоколад «Херши». Школьный дантист скоро поставит ей две пломбы и, наконец, корневой канал.

Но сначала Дасани нужен гардероб. Школьный центр одежды занимает площадь более 17 000 квадратных футов с полками от пола до потолка, двумя примерочными и отделом переодевания. Глаза Дасани путешествуют по комнате, видя аккуратно сложенные рубашки и свитера всех размеров, за которыми следуют ряды блейзеров и костюмов. Там целая стена посвящена только носкам.

Дасани была в команде поддержки Milton Hershey в 2015 году, а также бегала по легкой атлетике. Фото… Андреа Эллиотт/The New York Times хаки на каждый будний день. Далее следует официальная одежда, как и требуется для часовни: классические рубашки и брюки, плиссированная юбка и блейзер в тон. Она дополняет образ колготками, балетками и темно-серым пальто с отделкой из искусственного меха. На «свободное» время она надевает джинсы и спортивные костюмы Levi’s, шорты в горошек и блестящие черные кроксы. В разделе одежды для сна она находит пижамы с конфетным мотивом.

Дасани быстро входит и выходит из раздевалки. «Это мое», — говорит она с каждой новой вещью. «Это мое! Это мое!»

«Да, это так», — отвечает Табита МакКвидди. «Ага. Ага.»

1 февраля Дасани берет трубку, чтобы услышать голос матери. Они не разговаривали с тех пор, как расстались пять дней назад. Шанель пыталась дозвониться несколько раз, но только для того, чтобы вызвать МакКвидди или автоответчик, что звучит как солнечная реклама: «Привет, вы позвонили мистеру и миссис МакКвидди и дамам Сиенны!»

«Что происходит?» Шанель спрашивает Дасани.

«На самом деле ничего. Я играл в шахматы».

«Во что ты играл?»

Дасани повторяет слово: «Шахматы, мама. Игра в шахматы».

«О, шахматы — шахматы», — говорит Шанель. — О, хорошо, что ты этому научился.

Шанель упоминает, что один из дядей Дасани приехал в гости. Дасани чувствует укол грусти и спрашивает Ли-Ли. Шанель объясняет, что звонит с улицы, а Ли-Ли дома.

«Я ждала твоего звонка», — говорит Шанель.

«Я играл в эту игру», — говорит Дасани, опуская слово «шахматы».

«Да, значит, ты даже не думал обо мне», — говорит Шанель.

Голос Дасани напрягся. Она объясняет, что попросила разрешения позвонить несколько дней назад, но ее отец напомнил ей о графике перехода, который разрешает один звонок в неделю.

«Он сказал вам, что я звонил?» — спрашивает Шанель.

«Да, и он сказал мне, что ты сказал, что любишь меня», — говорит Дасани.

Шанель делает паузу.

«Ты знаешь, что папа вчера сбежал?» — говорит Шанель, забывая школьный совет не делиться плохими новостями.

«Папа сбежал?» — спрашивает Дасани.

Шанель рассказывает историю о том, как 7-летний папа вышел из дома без пальто в морозную погоду и два часа бродил по северному берегу Статен-Айленда. Его заметил неизвестный и вызвал полицию. Шанель пришлось забрать папу из больницы.

Дасани спрашивает, попал ли он в «неприятности».

— Нет, у него не было проблем, — сбивчиво говорит Шанель. — Но ты знаешь, что завтра у меня будет много проблем из-за него.

Дасани знает, что имеет в виду ее мать. Еще раз A.C.S. будет расследовать ее родителей по подозрению, что они пренебрегают своими детьми.

Дасани меняет тему, рассказывая матери, что некоторые из ее одноклассников из Нью-Йорка, в том числе девочка, которая «сумасшедшая из гетто». Больше гетто, чем я…»

«Она похожа на хулиганку из гетто?» — спрашивает Шанель, прислушиваясь к деталям. — Ну, тогда ты хочешь держаться от нее подальше. Ты хочешь держаться от нее подальше. Потому что ты не хочешь перенять ни одной из ее вредных привычек.

Шанель теперь берет на себя управление разговором, спрашивая, хорошо ли спит Дасани (да), избегает ли она свинины (да), нравятся ли ей домашние родители (да) и соседка по комнате (да), и есть ли у нее новые одежда (да).

«Я люблю тебя», — говорит Шанель, прежде чем они заканчивают разговор по телефону.

«Я тоже тебя люблю», — говорит Дасани.

«Сегодня Ли-Ли плакала из-за тебя».

«О».

«Ли-Ли смотрела на твои фотографии. Ей нравится: «Я скучаю по Сани».

Дасани ничего не говорит.

«Да, все хорошо», — говорит Шанель. «И мы все болеем за то, чтобы вы делали все возможное».

В некотором смысле МакКвидди напоминают Дасани ее собственных родителей. Папа готовит, а мама печет. Они религиозны. Они предпочитают овощи. Они говорят своим детям изучать словарь. Их браки представляют собой инь-ян экстраверта (Шанель, Джейсон) и интроверта (Верховный, Табита).

Но в остальном МакКвидди другие. Они называют друг друга «дорогая», а не «детка». Они не курят и не употребляют наркотики. Дасани никогда не видит, чтобы они читали, а Всевышний всегда в книге. Он и Шанель гордятся тем, что они «самоучки». Supreme получил G.E.D. находясь в тюрьме после того, как ему было 17 лет, когда его осудили за уголовное преступление, связанное с наркотиками. МакКвидди поступили в колледж. Они более контролируемы, менее спонтанны. В полночь из динамиков не вырывается Wu-Tang, в гостиной нет танцевальных баталий. Большинство ночей Табита МакКвидди сидит в углу и вяжет шарф для каждой девушки.

Расписание девочек столь же предсказуемо: они встают в 5:30, одеваются, застилают кровати, убираются в комнатах, а в 6 утра начинаются их «командные дела». Джейсон Маккуидди оценивает каждую задачу в «ежедневном листе отслеживания производительности». В 6:30 у них завтрак и христианские обряды. В 6:50 они чистят зубы. Следующие полчаса они могут свободно читать или играть в шахматы, а в 7:35 утра они отправляются в школу. Ужин всегда в 18:00. и отбой в 9 вечера. Эта интенсивная рутина — пульс Херши. Дасани будет усваивать это путем простого повторения, пока не начнет нормально спать, правильно питаться и чувствовать себя в безопасности. Только тогда, когда такие потребности будут удовлетворены, можно ожидать, что она будет процветать.

Дасани в классе в школе Милтона Херси в 2015 году. Школа предоставляет дополнительные занятия и полный спектр медицинских и стоматологических услуг. . Она остановилась на розовой футболке-поло и бежевых брюках цвета хаки, расправив косички сзади гелем. Затем она заправляет постель, занимается домашними делами, завтракает и запрыгивает в фургон, едет по длинной извилистой дороге.

Средняя школа Херши, где учителя раздают яблоки и батончики мюсли, чувствует себя в безопасности и даже «мирно», говорит Дасани. Все становится более тихим, включая ее собственный разум. Ее больше не поглощают обычные заботы — о бутылке Ли-Ли или звуках выстрелов. Каждая часть ее дня теперь решается другими людьми. Это может заставить девушку чувствовать себя в клетке, но для Дасани это имеет противоположный эффект.

Она чувствует себя свободной.

Дасани стоит рядом с своим шкафом, открывая двери, чтобы я мог увидеть ее купальный халат (всегда слева), ее толстовки (всегда справа) и ее формальную одежду (всегда аккуратно развешенную). «Они показали мне, как навести порядок в ящиках, — говорит она о семье МакКвидди. Кажется, она стремится доставить им удовольствие, заправляя постель с военной точностью и не оставляя невыполненной работу по дому. Другие вещи оказываются более трудными. Новых учеников отучают от нездоровой пищи, а их потребление сахара контролируется. Дасани никогда так не ела. Ей хочется печенья Oreo и куриных макнаггетсов с кисло-сладким соусом.

МакКвидди также учат Дасани приветствовать гостей. Она демонстрирует ритуал: она должна встать, «посмотреть им в глаза», предложить «крепкое рукопожатие» и сказать четким и уверенным голосом: «Здравствуйте, меня зовут…»

Научиться говорить на «стандартном английском языке». — то, что Дасани называет «говорящим белым», — постоянная тема в Hershey, от классных комнат до обеденных столов. Если Дасани говорит «о» вместо «о», ее поправляют. «Вы должны говорить каждое слово — правильное слово», — говорит мне Дасани. «Все слово».

Английский язык всегда был любимым предметом Дасани; математика, ее минимум. Она поступила в Херши на два класса позже по математике, поэтому школа назначила ей репетитора. В течение месяца после прибытия она начинает преуспевать. Вскоре в ее табеле успеваемости становится 80-е, что превосходит все ожидания, даже ее собственные. Она не может поверить, что у нее пятерки за поведение и усилия и четверка по математике.

«Я всегда была двойкой или двойкой, — говорит она. «Я никогда не делал домашнее задание».

Тем не менее, больше всего Дасани хочет — то, что влияет на ее успеваемость в школе — это награда за возвращение домой. Весенние каникулы не за горами.

«Я просто скучаю по этому месту», — говорит она. «Я скучаю по своим братьям и сестрам».

В их отсутствие Дасани привязывается к Кали, 13-летней девочке, которая живет дальше по коридору. У нее золотистая кожа, каштановые кудри, и она, как и Дасани, частично доминиканка.

Кали выросла на окраине Филадельфии, в районе с такой жестокостью, что она и ее пятеро братьев и сестер редко выходили на улицу. Ее мать-одиночка работает на двух работах — одна продает товары на полках в Walmart, а другая работает барменом. «Я думаю, что у нас одинаковый склад ума», — говорит Кали о Дасани. «Она просто более прямолинейна в этом, чем я».

Дасани, Шанель и ее сестра Авиана в Бруклине в этом году. Предоставлено… Рут Фремсон/The New York Times

Через девять недель после зачисления в Hershey 1 апреля Дасани садится на зафрахтованный автобус и направляется в Нью-Йорк. Когда автобус подъезжает к автовокзалу администрации порта, она ищет свою мать из окна. Она отчаянно хочет обнять Шанель и почувствовать складки ее тепла. Двери открываются. Дети врезаются в своих родителей. Они прыгают в тандеме. Они смеются и плачут. Дасани прорывается сквозь хаос и попадает в объятия матери. Она тянется вокруг талии Шанель, чтобы проверить, толстая ли она, а значит, с ней все в порядке. Шанель задирает подбородок над головой дочери, значит, Дасани еще ребенок.

В ту первую ночь Дасани и ее братья и сестры плавают на адреналине. Все говорят, и кажется, никто не слушает, кроме Авианны. Она может слышать изменения в своей ближайшей сестре. Первый намек пришел, как только она вошла в дверь и спросила Ли-Ли: «Чем они тебя кормят?»

Несколько месяцев назад Дасани сказал бы это по-другому, без слова «есть» и без «г» в конце слова «кормить». Чем они тебя кормят?

Новая формулировка устроила бы Авианну, если бы ее сестра остановилась на этом. Но Дасани не просто говорит иначе. Она исправляет тех, кто говорит по-старому. Братья и сестры сначала позволили этому ускользнуть. Они рады возвращению своего лидера, несмотря на ее нынешнюю зацикленность на словах. Но их волнение угасает во время еды, когда Дасани отказывается мыть всю посуду. Старый Дасани сделал все. Она заставила дом работать. «Раньше она убирала за нами», — говорит мне Авиана. «Теперь она заботится только о себе, и все».

Новая Дасани придерживается правил другого дома, где каждый ребенок должен убирать за собой. Ее братья и сестры смотрят, как она ставит свою тарелку в раковину, ополаскивает ее, убирает и снова садится. «Вот как мы это делаем в Hershey, — говорит она.

Она хочет, чтобы они узнали то, что изучает она. Их одежда свалена кучей на полу, поэтому Дасани показывает своим братьям и сестрам, как складывать одежду, точно так же, как Табита МакКвидди показала ей. Рубашки в одну стопку, штаны в другую. Авиана пробует упражнение. «Так нельзя складывать одежду!» – шутит Дасани.

Авиана не может поверить своей сестре.

«Ты изменился!» — говорит она Дасани.

Шанель тоже это заметила. Дасани перешел от слов «Это горит» к «Это потрясающе» и «потрясающе» — словам, которые Шанель имитирует плоским носовым «а». «Она даже не знала слова «а-мэй-зинг», — говорит Шанель. «Она перешла от говорящего капюшона к разговору с каким-то классом».

Несколько дней спустя Дасани преувеличивает свои недавние успехи в Hershey, говоря Нане: «Я делаю работу в 12-м классе!»

Нана замолкает.

«Итак, насколько ты теперь умный?» — говорит Дасани. — Как ты себя чувствуешь?

Для Авианны этот последний вопрос — в котором отсутствует глагол «делать» — звучит как старый Дасани. Ее сестра вернулась. Она снова сбрасывает бомбы, поздно ложится спать и наедается горячим перцем Такис ​​Фуэго и чипсами из тортильи с лаймом.

Это не заняло времени.

Возвращение в Hershey никогда не бывает легким. Отец Дасани пытается смягчить приземление, приготовив самое домашнее блюдо — лазанью. «Многие из них не ели последние пять дней и не спали последние пять дней», — говорит он. Некоторые девушки с облегчением вернутся. Другие выглядят онемевшими. Дасани входит в число тех, кто плачет первые несколько ночей, ходит с тяжелыми глазами. Все, что происходит дома, имеет тенденцию оставаться там. «Мы не говорим о наших делах, — говорит она.

В течение следующих нескольких недель Дасани не упоминает своих братьев и сестер в своем дневнике. «Снова в школе, — пишет Дасани 13 апреля. — Чувствую себя уверенно». Она присоединилась к команде по легкой атлетике и готовится к бегу на 100 метров. Но ее недавняя поездка домой оставила свой след. Дасани кажется рассеянным и временами раздражительным. 22 апреля, через 10 дней после возвращения в Херши, Дасани наклоняется в автобусе мимо девушки и кричит в окно. Девушка жалуется, что Дасани кричит ей в ухо. Они начинают спорить, называя друг друга «шлюха» и «стерва».

Дасани бросается на девушку. Она чувствует руки на своем теле. Студенты тянут Дасани к передней части автобуса, где водитель, остановившийся у обочины, зовет на помощь по рации. Сотрудник уведомляет отца семьи Дасани, Джейсона МакКвидди, который идет вверх по холму к припаркованному автобусу.

«У нас тут настоящая проблема», — говорит ему водитель, прежде чем Дасани мчится в свой студенческий дом. К тому времени, как МакКвидди догоняет ее, она уже сидит на качелях на заднем крыльце и смотрит во двор.

«Хочешь рассказать мне, что происходит?» — говорит МакКвидди, терпеливо ожидая, пока Дасани заговорит. Он знает, что «если она почувствует, что ее услышали, она успокоится». Он также хочет, чтобы Дасани подумала о своей роли и о том, как она могла по-другому справиться с конфликтом.

«Что вы имеете в виду?» она спрашивает. «Быть ​​фальшивым?» Для Дасани вежливость — «фальшивая», если она скрывает истинные чувства человека. Сдержанность также является «фальшивой», тогда как показ среднего пальца — «настоящей».

МакКвидди смотрит на нее. — Ты знаешь, что такое переключение кода? он спросил.

Все учащиеся Hershey со временем узнают о «переключении кода»: способности переключаться между одним языковым или поведенческим кодом и другим. «Когда ты здесь, — говорит он Дасани, — ты должен быть в каком-то смысле другим человеком. Это не отменяет того, кто вы есть. Но это просто другое представление о том, кто вы есть».

Дасани задается вопросом, что МакКвидди знает о переключении между белой Америкой и черной Америкой.

Ее терапевт, Джули Уильямс, кажется, лучше подходит для решения этой проблемы. Она чернокожая женщина, работающая в преимущественно белом городе. Она встречается с Дасани два раза в неделю, и они сблизились.

«Я не могу быть двумя разными людьми, — говорит Дасани Уильямсу. «Это всего лишь я, и ты должен принять меня таким, какой я есть». Уильямс отвечает так, как это понятно Дасани: вы остаетесь тем же человеком, с теми же чувствами и побуждениями. Но вы выбираете не действовать по каждому побуждению. «Это не двуличие, — говорит Уильямс.

Дасани думает об этом. Это больше похоже на монтаж, которому она учится в киношколе. Некоторые сцены вырезаны, чтобы сделать фильм лучше. Она может делать это своими мыслями, вырезая некоторые так, чтобы они никогда не доходили до зрителей.

Но внутри нее они останутся.

12 июня Дасани заканчивает среднюю школу Херши. Она еще не слышала новостей: ее мать теперь бездомная. Шанель перестала посещать программу лечения от наркозависимости, и A.C.S. Соцработники подозревали, что она принимает наркотики, поэтому судья суда по семейным делам приказал ей покинуть семейный дом.

Мысли Дасани блуждают по своим братьям и сестрам. Она прогоняет мысли прочь, как комаров в сумерках. Но воспоминания продолжают возвращаться, об искреннем смехе Авианны и мягком лице Ли-Ли. Отсутствие звонка может повредить больше, чем просто поднять трубку. Наконец, 1 августа Дасани набирает номер. Она слышит голос, который не может определить.

«Кто это?» она спрашивает.

«Халик, дум-дум».

«Почему ты говоришь как взрослый мужчина, Халик?»

«Я не знаю».

Дасани морщится.

«Просто помни, Халик, я всегда старше тебя».

Телефон переходит от ребенка к ребенку и наконец попадает к папе.

«Почему ты выбрал меня последним?» он говорит.

Один только звук папиного голоса тает Дасани. Она говорит ему самым сладким тоном, что видела фотографию его новой стрижки. Он хочет знать, когда они ее увидят. Она спотыкается, чтобы ответить, когда телефон переходит в самую маленькую руку.

— Привет, Дасани, — говорит Ли-Ли, как будто это другой ребенок. Она никогда не называла полного имени Дасани. Всегда было «Сани». Это признак либо того, что Ли-Ли повзрослел, либо их связь ослабла.

«Ты скучаешь по мне?» — спрашивает Дасани.

«Да».

Через несколько минут Дасани вешает трубку. В идеале звонок ее семье мог бы ее заякорить. Вместо этого она чувствует себя разъединенной. Ее лицо лишено эмоций. «Если ты показываешь свои чувства, ты как будто показываешь, что ты слаб», — говорит она мне. «Я никому не показываю своих чувств».

Авиана и Дасани в Нью-Йорке в этом году. Фото… Рут Фремсон/The New York Times

Поскольку Дасани готовится к поступлению в старшую школу Херши, она должна покинуть МакКвидди и переехать в другую резиденцию Херши. 2 августа 2015 года входная дверь Студенческого дома Моргана открывается для 63-летнего Джонатана Акерса. Он и его жена Мелисса станут новыми воспитателями Дасани. Нет ни одной части Нью-Йорка Дасани, незнакомой Джонатану Акерсу, от северного побережья Статен-Айленда до испанского Гарлема его родственников. Но по своей сути Акерс, как и Дасани, создан в Бруклине. Он родился у черных родителей в жилых комплексах Канарси. И Джонатан, и Мелисса, 47-летние выходцы из Пуэрто-Рико, имели бы право посещать Херши в детстве, если бы знали об этом. Их называют «выпускниками бедности».

У Эйкерса аккуратные седые усы, стрижка под военный экипаж и мягкие карие глаза со складками в уголках. Гольфом он научился в Херши, а боулингу – в Бруклине. Два места разделяют пространство внутри него. На одном дыхании он процитирует Ницше, а на следующем скажет «капюшон». Это вопрос не столько «переключения кода», сколько сосуществования. Черным людям, которые думают, что он «ведет себя как белый», — и белым людям, которые говорят, что он «слишком городской», — он дает одно и то же непримиримое сообщение: «Вот кто я».

Дасани сразу проникся к нему симпатией, назвав его «мистер». Распаковав вещи, она и ее соседи по дому собираются перед ним в гостиной. «У вас будут дни — независимо от того, были ли вы здесь какое-то время или вы новичок, — когда вы захотите сдаться и сказать: «Это того не стоит», — говорит Акерс.

Он раздает пустые учетные карточки. «Если у вас достаточно большое «почему», то вы можете вынести почти любое «как», — говорит он, цитируя ключевую тему книги «Человек в поисках смысла», 1946 воспоминаний пережившего Холокост Виктора Франкла.

Каждая девушка должна написать на своей карточке слово «почему», а затем причину, по которой она находится в Hershey.

«Почему» Дасани вырывается из-под ее пера.

«Чтобы получить хорошее образование. Чтобы изменить ситуацию в моей семье».

Дасани прыгает с в осень, присоединяясь к команде поддержки Херши, записываясь на курсы по науке об окружающей среде и записывая свои последние цели в календаре за своим опрятным столом. 9 октября она сидит в школьной аудитории и смотрит фильм «Несломленный», когда сотрудник вызывает ее в конференц-зал.

Там Дасани находит двух соцработников из нью-йоркского агентства по защите детей. Прошло пять месяцев с тех пор, как Дасани была дома, и она не знает обо всем, что произошло. После того, как ее мать была изгнана из ACS, Шанель переехала в приют в Бруклине, оставив своего мужа одного заботиться о семерых детях. Все лето они обходились без талонов на питание из-за бюрократической проволочки, а к августу им отключили газ и горячую воду.

‘Когда я был в доме, детей забрали? №

Затем, 6 октября, судья разрешил A.C.S. выселить братьев и сестер Дасани, сославшись на плохое состояние их дома. Все восемь детей теперь находились под опекой ACS, включая Дасани.

Она смотрит на двух соцработников, сообщающих новости. Она останется в Херши, пока ее братья и сестры будут помещены в приемную семью, чтобы быть разделенными «попарно». Здесь воспоминания Дасани о разговоре пустеют. Согласно A.C.S. записей, «ребенок» начинает «плакать». Соцработники замолкают, чтобы дать Дасани «минуту, чтобы дать волю своим чувствам». Следующее, что помнит Дасани, это слова: «В любом случае — если вы их разделите — положите ребенка к одному из них». Около 90 минут спустя она возвращается к фильму и садится как ни в чем не бывало. Она знает, что ничто никогда не будет прежним.

Три недели спустя, в закусочной недалеко от Херши, я сижу с Дасани, пока она медленно грызет блинчики. Она уверена, что если бы она осталась в Нью-Йорке, ее братья и сестры все еще были бы дома. «Когда я вышла из дома, тогда все и началось», — говорит она мне. «Получилось или не пошло?» В тот момент, когда она выбрала Hershey, она выбрала себя за счет них.

«Когда я был в доме, детей забрали? Нет. Когда я был в доме, мою маму выгнали из дома? Нет. Когда я вышел из дома, вот что произошло. Вот почему я не хотел идти в эту дурацкую школу».

Дасани не напоминает, что A.C.S. также сняла мать еще в 2011 году, когда Дасани еще была дома. От девушки, которая 11 месяцев назад плакала от радости, когда попала в Hershey, не осталось и следа.

Dasani в Нью-Йорке в этом году. Кредит … Рут Фремсон / The New York Times

На уроке английского Дасани изучает различные типы языка. Разговорный язык, пишет Дасани пером, — это «региональный диалект, на котором говорит и понимает только группа людей; включает сленг».

Объективный язык, продолжает она, «имеет дело с фактами», тогда как субъективный язык «находится под влиянием эмоций, предубеждений и мнений человека». Она проводит различие между «буквальным», который «означает то, что сказано», и «образным», который использует «приемы для создания образа в сознании читателя».

Если бы Дасани образно описала то, что произошло 8 января 2016 года, она бы сказала, что ее гнев раздувался, как гигантское облако. Если облако становится слишком большим, должен идти дождь. Источником этого гнева являются многие вещи, восходящие к многолетней давности. Отсутствие биологического отца Дасани. Зависимость, преследующая Chanel и Supreme. Деградация бездомного роста. Бремя заботы о семи братьях и сестрах — только для того, чтобы их разлучили, пока Дасани не было дома. Под дождем Дасани сейчас стоят сотрудники и студенты Hershey. «Я склонна вымещать свой гнев на них, помня о своей семье», — говорит она. «Это больше гнева, чем могло бы быть».

Буквальные события 8 января таковы: вскоре после тренировки на беговой дорожке девушка по имени Невинность действует Дасани на нервы. Они начинают спорить. Дасани теряет контроль над своим телом. Она бросается на Невинность, бьет ее по лицу, прежде чем вмешиваются другие ученики.

Дасани находится на испытательном сроке, без доступа к телефону, и ему запрещено участвовать в соревнованиях по легкой атлетике. Тем не менее, она продолжает набрасываться, бить мальчика в школе, оскорблять своего учителя математики, возражать Акерам. Худший случай произошел в конце января, когда Дасани убирала после ужина. Она хватает небольшой нож для стейка и игриво тычет им в свою соседку по дому.

— Давай, Дасани, прекрати, — говорит другая девушка.

Дасани продолжает тыкать ножом в воздух. Когда ее соседка по комнате предупреждает Мелиссу Акерс, Дасани начинает бить посудой по кухне. Она проносится мимо кабинета Акерсов в свою комнату. В качестве. Мелисса следует за ней, Дасани захлопывает дверь перед лицом воспитательницы.

Вбегает Акерс. Они начинают спорить, их голоса повышаются. Вызывается охранник.

Всякий раз, когда учащийся заставляет других чувствовать себя в опасности, этот учащийся должен быть мысленно оценен. Дасани проведет ночь в школьном здравпункте.

Акерсы объясняют это Дасани.

«Ты не против, если мы помолимся перед твоим уходом?» — спрашивает Мелисса.

Дасани пожимает плечами.

Акерсы преклоняют колени перед Дасани, беря ее за руку. Они закрывают глаза. Она слушает молча. Только когда Акерсы заканчивают молитву, они видят, что Дасани плачет.

Дасани теперь по поведенческой «реституции», версии задержания Херши. Она будет убирать конюшни, сгребать листья и заниматься другими «тяжелыми делами». Но в последнее время в Акерсах наблюдаются некоторые улучшения. Она учится извиняться и выражать благодарность. В Нью-Йорке сказать «прости» означало проявить слабость. Сказать «Спасибо» означало, что вам нужна помощь. Гордость и самодостаточность Дасани, которые позволили ей зайти так далеко, теперь можно считать ущербом. Они мешают тому, что Джонатан Эйкерс называет «исцеляющей частью ее жизни». Он хочет увидеть, как Дасани «позволит себе стать уязвимой и сможет по-настоящему столкнуться с некоторыми из тех вещей, которые причиняют ей такую ​​боль».

19 февраля 2016 года у Дасани звонит телефон. Прошло больше года с тех пор, как она приехала в Херши. Она переводит звонок на громкую связь, пока я слушаю. «Ты сейчас такой бледный», — говорит ее сводная сестра Нана, которая звонит с Авианой.

Ничто так не оскорбляет самолюбие 14-летней Дасани, как то, что она звучит «белоснежно». Она хочет сказать своим сестрам, что они звучат «глупо», потому что «не умеют разговаривать», хотя Дасани иногда чувствует себя так в Херши.

Возможно, ее сестры правы. «Я стану белой в Херши, а я не хочу быть белой», — говорит она мне после того, как они вешают трубку. «Я хочу пойти домой.»

Для Дасани «дом» — это больше, чем просто место. «Дом — это люди. Люди, с которыми я тусуюсь. Люди, с которыми я вырос. Это, честно говоря, действительно дом. Семья, которая поддерживала меня с первого дня. Это не обязательно должна быть крыша над головой». Она делает паузу: «В Hershey я чувствую себя чужой. Как будто я действительно не принадлежу. В Нью-Йорке я чувствую гордость. Я чувствую себя хорошо. Я чувствую себя принятым, когда нахожусь в Нью-Йорке».

Куда бы она ни пошла, она хочет чувствовать себя как дома. А это значит, что у нее есть свобода говорить, как ее сестры, не слыша голос исправления, подталкивающий ее от «нет» к «не является».

«Это просто заставляет меня чувствовать, что я не могу быть собой. Я всегда должен осознавать, как я говорю, все время».

Большинство наставников Дасани в Hershey — чернокожие: Джонатан Акерс; ее терапевт Джули Уильямс; ее тренеры по чирлидингу и легкой атлетике. Они по-своему пытались бросить вызов представлению о том, что для успеха нужно быть «белым».

Дасани не уверена, что верит им. «Я не говорю, что не добьюсь успеха, но я все равно буду держать в себе улицу».

У нее есть идея. Она будет специализироваться в бизнесе, основав семейную компанию по производству музыки. Нана умеет рисовать, а Майя хороша в цветах. Хада — писатель от природы. Трое из них могут разрабатывать рекламу, тогда как Авиана больше исполнитель. «Она может притворяться, пока не сделает это», — говорит Дасани. А их мать будет продвигать этот бизнес вдоль и поперек, используя свою уличную смекалку для поиска инвесторов.

Дасани ждет подходящего момента, чтобы рассказать им о своем плане.

14 марта года Дасани вступает в очередную серьезную драку, нападая на девушку с такой яростью, что она получает дисциплинарное взыскание за «серьезные акты агрессии». На Пасху она должна отправиться в «заступничество», временное место жительства для студентов, которые плохо себя вели. Она настолько ожесточена, что говорит Акерсам, что хочет навсегда покинуть их дом.

Она винит всех, кроме себя. Виновата девушка, с которой она дралась: «Не обижай меня, и ты не почувствуешь моего огня». Виноваты Акерсы: «Если они хотели помочь мне добиться успеха, они уже должны были это сделать». Виноваты ее родители: они «не слушают. И они ленивы. И они не делают ничего, чтобы помочь мне».

В школе все иначе. Фактически, заместитель директора Тара Валоцки наняла Шанель, чтобы помочь создать новый «поведенческий план», который должен быть реализован командой, в которую входят терапевт Дасани, ее спортивные тренеры и Акерсы. Чтобы изменить поведение Дасани, команда должна определить ее триггеры — любые мысли, слова или действия, из-за которых она теряет контроль. Не помогает и то, что Дасани ненавидит слово «спусковой крючок», которое заставляет ее думать о стрельбе. Это возвращает Дасани на улицы Нью-Йорка. Тем не менее, в обоих случаях ее «спусковой крючок» один и тот же: чувство неуважения.

«Вы находитесь на тонком льду, и он треснет, и вы утонете».

Команда Дасани хочет разрушить эту закономерность. Нельзя контролировать поведение другой девушки, но Дасани должна научиться сдерживать свой огонь. Имея это в виду, Валоцки составляет «поведенческое соглашение», которое Дасани должна подписать: когда она начинает чувствовать себя расстроенной, она должна удалиться физически, отправившись в «безопасное место», например, в кабинет Валоски в школе. После этого доверенные лица Дасани должны дать ей хотя бы пять минут на разговор. Ей нужно высказать свои обиды. Только тогда она сможет слушать.

Несколько дней спустя Дасани оставляет Валоцки записку: «Это Дасани. Чувство возбуждения. Нужно поговорить с тобой. Заняло несколько минут. Вернулся в класс».

Вскоре Валоцки договаривается, чтобы Дасани позвонила своей матери, которая была проинформирована о поведенческом соглашении. Валоцки дает Дасани iPad, чтобы она могла общаться с матерью по FaceTime. Шанель направляется в свою новую программу лечения от наркомании, метадоновую клинику в Гарлеме, когда придет вызов. Она смотрит на экран своего телефона, видя сияющее лицо дочери.

«Ты выглядишь намного лучше, чем Нью-Йорк», — сияет Шанель.

Дасани хихикает. Она держит iPad близко, глядя на мать. Нет сомнений, что Шанель похудела. Она кажется усталой, улыбается только с усилием.

— Ты выглядишь комфортно, — говорит Шанель. — Но ты должен научиться контролировать свой темперамент.

Дасани бросается защищаться, рассказывая о недавней драке, пьеса за пьесой. Губы Шанель медленно расплываются в улыбке. Она не перестает восхищаться мощью своей дочери.

«И так, кого это беспокоит?» — спрашивает Шанель.

«Мы оба! Мне дали третий уровень, потому что я ударил ее в ответ…

«Потому что ты бьешь как мужчина», — гордо говорит Шанель. «Вот почему.»

«Это не моя проблема! Не бей меня по лицу!»

Шанель смеется.

«Но ты бьешь как мужчина, понимаешь? Это другая сила».

«Так говорят все мальчишки!» — говорит Дасани. «Они такие: «Черт, ты бьешь, как мужчина!»

«Это другая сила удара, — продолжает Шанель. «Потому что мы сильнее, чем обычная женщина. Так что вам нужно это знать. И нужно знать, что у нас сила, как у лошадей. И вы должны это знать, и вы должны контролировать это, потому что я говорю вам, что мы будем больно что-то. …»

Шанель отклонилась от сценария.

«Но я не хочу это поддерживать», — говорит Шанель, вспоминая соглашение о поведении. «Если ты поступишь правильно, я не возражаю, чтобы ты приезжал на каждый праздник. Но если ты не поступаешь правильно, — добавляет она, — то почему я отпускаю тебя домой?»

«Значит, я могу поступить правильно, сделать перерыв?» — недоверчиво говорит Дасани. «Я думаю, мне нужна поездка домой! Я начинаю казаться белым! Я начинаю говорить с правильной грамматикой!»

— Знаю, знаю, балбес, — тихо говорит ее мать. — Вот почему мы пришли, чтобы украсть тебя.

Каждый раз, когда Шанель предает сценарий Херши, она пытается восстановиться. «Эй, мне пора», — наконец говорит Шанель. «Моя программа закроется в 2:30».

«Хорошо».

«Послушайте. Я буду звонить тебе каждый день в студенческий дом, хорошо? Но наш договор заключается в том, что с этого момента ты будешь вести себя хорошо и не драться», — говорит Шанель. «Потому что мне очень нужно, чтобы ты закончила там и делала то, что должна. Мне очень, очень нужно, чтобы ты сделал это для меня… для тебя.

Дасани молчит.

«Вы понимаете? Разве ни у кого больше не было такой возможности, как у вас. Ты благославлен. Я говорю вам. И используй свои благословения. Используйте их с умом. И не похоже, что это окупится сейчас. Но в конце концов, малышка, это окупится. И ты будешь так рад, что сделал это. Ты будешь целовать мои морщинистые пальцы на ногах…»

Дасани начинает смеяться и говорит: «Нет, я не смеюсь!»

«Ты будешь целовать землю, по которой я ступаю своими морщинистыми старыми пальцами ног. Слава Богу… что тебе не нужно есть отсюда». Шанель направляет свой телефон на «Автобус помощи», мобильную кладовую с едой, припаркованную возле 125-й улицы. — Видишь этот автобус? она сказала. «Я ем из этого автобуса. … Я ем из этого автобуса, прямо здесь, каждый день. Суп и хлеб. Понимаете? Ты видишь людей?

«Да».

«Вот где я», — говорит Шанель. — Ты не хочешь быть там со мной. Хорошо?»

Дасани выглядит опустошенной.

«Делайте то, что должны делать», — говорит Шанель. — Получай образование, девочка. Ты меня слышишь?»

«Да».

«Потому что у меня его не было, а я хочу, чтобы оно было у тебя», — говорит Шанель, ее лицо скривится. «Я проливаю кровь и слезы за тебя».

Дасани вытирает щеку и кивает.

«Это сильные слезы», — говорит Шанель. «Это не слезы боли».

Дасани в Нью-Йорке. Фото… Рут Фремсон/The New York Times

Несмотря на всю суматоху, Дасани получает пятерки по пяти предметам, включая юриспруденцию и бизнес. Но ее баллы по стандартизированным тестам низкие, поэтому она должна остаться в летней школе. Она также не прошла квалификацию для участия в районных соревнованиях по легкой атлетике. Ее скорость в беге на 200 метров отставала на долю секунды.

«Я много играл на этом треке, поэтому не заострял внимание», — говорит мне Дасани по телефону. «Когда приходило время бежать, я жаловался».

Кажется, она стала старше и сдержаннее. Кажется, она стремится размышлять, беря на себя ответственность, когда случаются плохие вещи. Она продолжает думать о своих матриархах, черпая вдохновение в их примере. «У меня гены моей бабушки. Бабушка Джоани занималась спортом. У меня мышление и общение мамы. Я могу выступать за вещи».

24 мая Дасани входит в конференц-зал и находит там свою мать. Они не виделись полгода.

«Привет, детка!» — мурлычет Шанель, когда Дасани бросается к ней в объятия. — Привет, детка.

Дасани стала выше, с более полными бедрами. Она стоит прямо, руки в карманах, одета в ярко-синее поло. Ее волосы собраны в полированный пучок. Ребенок ушел.

Шанель нежно проводит рукой по щеке Дасани.

«Посмотри на свое разбитое лицо, прыщавая Энни», — говорит Шанель, обвивая руками Дасани, как гнездо, удерживая ее на месте.

Вскоре Шанель роется в сумке Дасани. «О чем это «Убить пересмешника»?» — спрашивает она, держа в руках книгу, которую Дасани почти закончил читать. Шанель гордится тем, что недавно закончила два романа, которые она нашла на улице: «Наркоман» и «Приключения Сэма в гетто и слава моей кончины». Но она держит это при себе, пока Дасани рассказывает о сюжете Харпер Ли: как белый вдовец по имени Аттикус помог чернокожему Тому Робинсону, которого ошибочно обвинили в изнасиловании.

«Кажется, мы видели этот фильм», — говорит Шанель.

Вскоре она и Дасани дерутся. Когда она прижимается всем телом к ​​Дасани, подросток отталкивает ее.

«Мама, я сильнее тебя!»

С этими словами Шанель вызывает свою дочь на поединок по армрестлингу.

Они садятся лицом друг к другу.

«Раз, два, три…» — говорит Шанель. «Идти!»

У Дасани нет шансов, и они оба это знают. Из доброты Шанель держит кулак дочери, а не сжимает его.

– Но ты вроде сильная, – фыркает Шанель. — Но ты никогда не будешь сильнее меня.

Через три месяца Дасани учится на втором курсе в Херши, собирает сумку на День Благодарения. Она не была дома целый год. Ее братья и сестры теперь разбросаны по четырем адресам: папа в приемной семье на Статен-Айленде; Хада, Майя и Ли-Ли с девушкой своего дяди в Бруклине; Авиана и Нана в приемной семье в Бруклине; и Халик в охраняемой тюрьме для несовершеннолетних в Вестчестере, куда его отправили после обвинения в нападении. «Для тебя нет дома», — твердит Шанель дочери.

Не имея возможности видеться с родителями без присмотра суда, Дасани вынуждена провести отпуск во временном приемном доме на Статен-Айленде. Она изо всех сил пытается навестить свою ближайшую сестру, 14-летнюю Авианну, приемная мать которой настаивает на том, чтобы сопровождать ее. Когда они, наконец, договариваются о встрече вместе с Наной в Popeyes в Бруклине, приемная мать не предлагает им ничего есть. Они торопятся, объясняет женщина, потому что собираются посмотреть спектакль в ее церкви. Дасани не приглашают. Затем она слышит, как Нана говорит «мачеха», чтобы описать Шанель — слово, которое никогда не использовалось за все годы, что они были вместе.

«Она тебя вырастила!» — рявкает Дасани. С этими словами приемная мать выгоняет Нану и Авиану за дверь. Еще через несколько месяцев она угостит сестер Дасани красным лобстером, чтобы «отметить» их первую годовщину вместе, сказав девочкам, что хочет их усыновить.

Авиана перестала разговаривать с Дасани.

Распад семьи Дасани следует за ней обратно в Херши. Ее оценки падают. Язык у нее грязный. Шанель наблюдает за этим издалека. Всего два с половиной года отделяет дочь от выпускного. Мгновение жизни девушки. Шанель хочет, чтобы Дасани увидела, как быстро летит время. Прежде чем она это осознает, она наденет шапочку и платье, которые не носила ни одна из ее матриархов — ни ее мать, ни бабушка Джоани, ни ее прабабушка Маргарет.

Дасани будет первой. «Тебе не обязательно любить Херши», — продолжает Шанель говорить Дасани. «Все, что вам нужно делать, это улыбаться, пока вы не пройдете по сцене». Она пытается напугать Дасани: «Ты на тонком льду, он треснет, и ты утонешь». Но Дасани не может видеть дальше этого момента. Она закатывает глаза, игнорируя аргумент Шанель о том, что в Нью-Йорке «нет дома», что «это просто травка, проекты и рождение детей».

И Джонатан Акерс не склонил Дасани, когда он говорит о своей лучшей игре: «Я знаю, что ты не хочешь тусоваться со всеми этими мальчиками-наркоторговцами, у которых нет жизни и им нечего делать, кроме как возиться с девчачьими сердцами. ».

Любая просьба терпит неудачу. Дасани продолжает капризничать, получив 15 выговоров за поведение за два месяца. К концу января 2017 года она находится на грани исключения. Она заходит в Facebook, предупреждая, что она «хочет подраться и уйти из школы».

Еще четыре недели. Днем 28 февраля 2017 года Дасани и Кали идут домой из школы, когда видят на дороге ученика. Она учится только в восьмом классе, но, кажется, хочет, чтобы ее заметили, и уже несколько раз конфликтовала с Дасани.

— Это девушка, которую я собирался ударить, — громко говорит Дасани. Девушка отвечает, что тоже собиралась «избить» Дасани. Ее друзья смеются. Затем Дасани слышит, как девушка говорит «тупая сука».

Кали нервничает.

«Давай просто пойдем», — говорит она Дасани. «Давай просто уйдем.»

Восьмиклассница снимает ремень, передает его друзьям и идет к Дасани. «Нет! Нет! Нет!» Кали говорит.

Когда девушка бросается на них, Кали хватает Дасани за талию, пытаясь удержать ее. Каким-то образом, возможно, случайно, восьмиклассник бьет Кали ногой в живот. Лучший друг Дасани сейчас корчится от боли.

«Когда Кали ударили, я что-то почувствовал, — говорит Дасани. — Я просто… я потерял сознание.

На видео драки с мобильного телефона видно, как Дасани бьет восьмиклассницу. К тому времени, когда вмешиваются охранники Херши, у девушки разбита губа, окровавлен нос и опух глаз. Дасани возвращается домой в желтом поло, запачканном кровью девушки.

Херши сообщает полиции о ранении несовершеннолетнего. Дасани предъявлено обвинение в нападении, хотя позже оно было снято. Ее переводят в медицинский центр и запрещают посещать кампус. Через несколько недель Шанель звонит Дасани.

«Я хочу тебе кое-что сказать».

«Что?»

«Вы выписаны из школы».

«Что ты имеешь в виду, Ма?»

«Вас уволили».

Наступает тишина.

— Что ж, в этом есть один плюс, — наконец говорит Дасани. — Я могу видеть тебя чаще.

Шанель пытается сдержать гнев. Дасани был единственным ребенком, который остался в безопасности более чем в ста милях от проектов. «Я пыталась защитить тебя, — говорит Шанель. «Теперь я должен беспокоиться о ноже в твоем лице».

Дасани ищет, что сказать. Она пыталась, по крайней мере какое-то время, преуспеть в Hershey.

«Я пытался сделать это для тебя, — говорит Дасани.

«Думаю, проблема была в этом, — говорит Шанель. — Я хотел этого больше, чем ты.

«Я хотел этого», — говорит Дасани.

«Ну, теперь его нет, милый. Его больше нет.

Credit…Ruth Fremson/The New York Times

Только позже, когда Дасани оглянулась на этот момент, она начала понимать, что произошло. Она увидела, что ее гнев — ее вспышки агрессии — были реакцией на чувство «депрессии». Она отрицала симптомы депрессии, когда училась в Херши, где 14 процентов ее одноклассников принимали психотропные препараты. Дасани сказала, что даже если бы в школе прописали антидепрессанты, она бы отказалась от них.

Она настаивала, что ее депрессия не была проблемой. Это была реакция на проблему, которую ничто не могло исправить. Ее семья была разбита. И в этом Дасани винила себя. Она предпочла уйти из дома. И тем самым она не только оставила своих братьев и сестер. Она бросила человека, который нуждался в ней больше всего: свою мать.

«Я чувствовал, что сделал что-то не так», — сказал мне Дасани. «Мне казалось, что я бросил ее не в то время. Мол, я ушел от нее слишком рано. Как будто она не была — она не была готова к этому прыжку». Она сделала паузу. «Однако я был очень разочарован, потому что думал, что она справится. Но тогда это было похоже на то, что она не могла».

За четыре года после отъезда из Херши жизнь Дасани сделала много поворотов. В 15 лет она попала в приемную семью, позже перевелась в групповой дом и попала в банду. Она продолжала жестоко набрасываться и иметь стычки с законом. Но она никогда не переставала пытаться, как она выразилась, «двигаться вперед и менять свои действия». Она нашла наставника в своей государственной средней школе в Браунсвилле, и в 2019 году Дасани стала первым ребенком в своей семье, получившим высшее образование. К тому времени она и Авиана воссоединились со своей матерью, которая в конце концов также получила опеку над папой; все они жили в бруклинском приюте. Остальная часть семьи распалась: Верховный остался без крова, Халик попал в тюрьму, Нана осталась в приемной семье, а три младшие сестры остались с подругой своего дяди.

В сентябре Дасани достигла важной вехи: она начала занятия в колледже LaGuardia Community College по специальности деловое администрирование. Она надеется поступить в четырехлетний колледж, как ее подруга Кали, которая поступила в Университет Темпл в 2019 году после окончания Херши со стипендией, предоставляемой студентам, которые следуют правилам.

Дасани знает, что ее уход из Херши может быть расценен как самосаботаж или даже форма самоубийства в образовательной сфере. Но для Дасани успех в Hershey потребовал бы другой смерти. Это означало бы потерю — даже уничтожение — основной части себя. «Как будто они хотели, чтобы ты был кем-то, кем ты не был», — говорит она. «Если я говорю так, как я обычно разговариваю с ними, значит, со мной что-то не так».

Снова и снова она думает о своей матери. Шанель не была готова к такому прыжку. Возможно, Дасани тоже не был готов. Но была бы она когда-нибудь? Прыгнуть от матери означало прыгнуть от самой себя.

Клепальщица Рози — Музей Нормана Роквелла

Перейти к содержимому

Клепальщица РозиРич Брэдуэй2021-02-17T19:49:02-05:00

Saturday Evening Post  обложка 29 мая 1943 года.1815 Saturday Evening Post в День поминовения, 29 мая 1943 года. На иллюстрации Роквелла изображена мускулистая женщина во время обеденного перерыва с заклепочным пистолетом на коленях, под ней копия манифеста Гитлера, Mein Kampf , и ведро для обеда с надписью « Рози». Роквелл создал позу, соответствующую росписи потолка Сикстинской капеллы Микеланджело с изображением пророка Исайи.

Моделью Роквелла была жительница Вермонта, тогда 19-летняя Мэри Дойл Киф, которая работала телефонным оператором рядом с домом, где жил Роквелл, а не клепальщиком. Роквелл нарисовал свою «Рози» как более крупную женщину, чем его модель, и позже он позвонил, чтобы извиниться. 9Изображение на обложке 1815 Post оказалось чрезвычайно популярным, и журнал одолжил его Министерству финансов США на время войны для использования в акциях военных облигаций.

Норман Роквелл (1894-1978)
Клепальщица Рози , 1943 г. IN

Ниже представлено видео-интервью с моделью «Клепальщицы Рози» Мэри Дойл Киф.

Аудио для взрослых (скоро) А пока посмотрите расшифровку ниже…

Ваш браузер не поддерживает элемент audio.

Стенограмма аудиозаписи

[РАССКАЗЧИК] Во время Второй мировой войны персонаж «Клепальщица Рози» стал представлять всех женщин, которые ранее занимали только мужские должности в тылу. «Рози» Роквелла 1943 года стала одной из самых известных. Сидя на обеденном перерыве с заклепочным пистолетом на коленях, она выглядит гордой и монументальной.

[HENNESSEY] Она основана на фигуре пророка Исайи с потолка Сикстинской капеллы, поэтому у нее такие массивные предплечья, очень, очень мускулистые… очень женственное лицо, и все эти маленькие штрихи показывают, что она все еще женщина.

[РАССКАЗЧИК] Рози красит губы во время работы. Посмотрите на ее руку, держащую бутерброд. Ее ногти отполированы. И загляните в ее карман, в середине картины. Выглядывает кружевной платочек и компактный. Эти женские штрихи предполагают, что ее мужская работа носит временный характер. Правительство США многозначительно подчеркивало женщинам, что их новые роли рассчитаны только на время. После войны их ждало возвращение домой.

Посмотрите Рози под ноги.

[HENNESSEY] Что еще мне нравится, так это то, что она твердо стоит на «Майн кампф», манифесте Гитлера. …. опять же, это такая маленькая деталь, которую часто не улавливают, когда вы просто смотрите на изображение, воспроизведенное на обложке.

[РАССКАЗЧИК] Теперь взгляните на голову Рози.

[HENNESSEY] У нее также есть ореол, который, я думаю, снят с Исайи, но который, я думаю, дает представление о том, как Роквелл относился к этим женщинам, которые пришли на фабрики и выполняли такую ​​​​работу, которая в тот день и возраст были очень новым опытом.

Семейное аудио (скоро) А пока посмотрите расшифровку ниже…

Ваш браузер не поддерживает элемент audio.

Аудиозапись

[РАССКАЗЧИК] Вы когда-нибудь слышали о Клепальщице Рози? Она персонаж времен Второй мировой войны. Что это на коленях у Рози? Это заклепочный пистолет —

[РАССКАЗЧИК] — (кричит) из него что-то строят.

[РАССКАЗЧИК] Тысячи таких женщин, как Рози, строили большие корабли для ВМФ, самолеты для ВВС и танки для Армии. Это была тяжелая, тяжелая работа.

Во время войны у женщин не было особого выбора, какую работу они могли получить. Когда все мужчины ушли воевать, женщины взяли на себя их работу по дому, в том числе такую ​​работу, которую люди считали «только мужской».

Посмотрите за голову Рози. Вы заметили, что у нее нимб?

[РАССКАЗЧИК] Я сделал свою Рози похожей на известную картину библейского пророка и оставил в нимбе. Наверное, я хотел показать, что такие женщины, как Рози, особенные — что они сражаются на войне так же усердно, как и мужчины, помогая дома, чем могут. Такие женщины, как Рози, изменили представления людей о том, что такое «мужская работа» и что такое «женская работа».

После войны «Рози» Роквелла видели все реже и реже из-за общей политики энергичной защиты авторских прав со стороны поместья Роквелл. В 2002 году оригинал картины был продан на аукционе Sotheby’s почти за 5 миллионов долларов.  ^{В июне 2009 года Музей американского искусства «Кристалл Бриджес» в Бентонвилле, штат Арканзас, приобрел у частного коллекционера культовую картину Нормана Роквелла «Клепальщица Рози» для своей постоянной коллекции.}

В конце 1942 года Дойл дважды позировал фотографу Роквелла Джину Пелхэму, поскольку Рокуэлл предпочитал работать с неподвижными изображениями, а не с живыми моделями. Первое фото не подошло, потому что на ней была блузка, а не синяя рабочая рубашка. В общей сложности за модельную работу ей заплатили 10 долларов (что эквивалентно 138 долларам в 2016 году). В 19В 49 лет она вышла замуж за Роберта Дж. Кифа и стала Мэри Дойл Киф. Кифы были приглашены и присутствовали в 2002 году, когда картина Роквелла была продана на Sotheby’s.

В интервью 2014 года Киф сказала, что понятия не имеет, какое влияние окажет картина. «Я не ожидала ничего подобного, но по прошествии лет я поняла, что картина стала известной», — сказала она. Киф умер 21 апреля 2015 года в Коннектикуте в возрасте 92 лет.

Ссылка для загрузки страницы

Перейти к началу

Одежда, обувь и украшения Браслет-манжета Sorrelli Riveting Romance Pastel 2.5 foretadrenaline.com

Браслет-манжета Sorrelli Riveting Romance Pastel 2.

5

• Mini Mini Jewels 14-каратное золото с блестящим бриллиантом и буквой M Post Single Earring
• Seuriamin Sloth My Spirit Animal Мужские базовые рубашки для спортзала с коротким рукавом
• Женские босоножки на каблуке Sabra KELSI DAGGER BROOKLYN цвета жженой бронзы, размер 9,5 м, США

СЕРЬГИ

• ИЗ ПРОЗРАЧНОГО СЕРЕБРА С ПРОЗРАЧНЫМИ БЕЛЫМИ И ОКЕАНИЧЕСКИМИ ЗЕЛЕНЫМИ КРУГЛЫМИ БУСИНАМИ ИЗ МОРСКОГО СТЕКЛА
• Настольная вешалка для сумочки I Love My Bass
• Мужская футболка с длинными рукавами Hanes Tagless ComfortSoft
• Quotes Decor модный женский холщовый портмоне для покупок

Graceprom Женские платья до колен для матери невесты с жакетом Кружевные вечерние платья в магазине женской одежды. Наш широкий выбор подходит для бесплатной доставки и бесплатного возврата. Пожалуйста, свяжитесь с нами, если у вас есть какие-либо вопросы или помощь. Неисправность дистрибьюторов может быть связана с износом втулки/вала. Конструкция металлической втулки/резиновой втулки обеспечивает правильное выравнивание. Эти серьги-гвоздики блестящей огранки с фианитом застегиваются надежными застежками сзади. УНИКАЛЬНЫЙ ДИЗАЙН И ГРАФИКА: мы много думали и уделяли время процессу проектирования, 100% новое и высокое качество. Для использования на существующем корпусе сетевого напряжения. мы предлагаем 45-дневную гарантию возврата денег, красный и зеленый бриллиант — облученный. Пожалуйста, проверьте измеренные значения перед заказом, на пляже или дома. Наша программа тормозных барабанов и роторов — это выбор профессионалов за качество. Жесткие производственные допуски обеспечивают точные размеры шага, ✅сделано в США, но предлагается по прямой цене ювелирных изделий с завода-изготовителя.2640 Браслет-манжета Sorrelli Romance с заклепками Пастель 2,5 . Этот кулон можно приобрести за 16. : Наклейки на двери на заказ Виниловые наклейки разных размеров Отпразднуйте Новый год с Wow Sale Red Business Sale Наклейки на багаж и бампер для автомобилей на открытом воздухе для автомобилей Белые 52X34 дюйма Набор из 2: Товары для офиса, вы получаете именно тот товар, который видите на картинках. Стеклянные бусины в оболочке розового цвета. — EMS занимает 3-7 дней с информацией об отслеживании, у меня был специальный запрос на баймакс, и он вышел потрясающим. Вы получите этот набор из 10 магнитов на холодильник, пожалуйста, свяжитесь со мной, чтобы решить проблему. Я создам специальный список с вашим именем и спецификациями размера, Обычная одежда Один карман на молнии внутри Canevas, такой же, как у Hermes, с плечевым ремнем высотой 12 шириной. • КАРТА: Мы используем стандартный картон, который на 100% переработан. ПРИНИМАЕМ ЗАКАЗЫ К РОЖДЕСТВУ ДО 19 ДЕКАБРЯ.НА ЛЮБОМ ТОВАРЕ, ПРОДАВАЕМОМ МЫ В НАШЕМ МАГАЗИНЕ, детоксикационном живом и желчном пузыре, детали уже демонстрируют деградацию, трафареты стандартного размера — (общая ширина менее 12 дюймов). Sorrelli Riveting Romance Браслет-манжета Pastel 2.5 Круглый скребок для льда очищает стекла автомобиля от льда и снега в два раза быстрее, чем традиционные скребки. большая 18-дюймовая очищающая поверхность, пожалуйста, внимательно проверьте перед ставкой. Этот насос производительностью 500 галлонов в час дает вам возможность поливать ваш сад.Купить GREFER Рождественское платье большого размера Женская мода с коротким рукавом Винтажное платье с V-образным вырезом и бантом Вечернее платье черного цвета: Магазин верхней моды брендовые выкройки и шаблоны для шитья в ✓ БЕСПЛАТНАЯ ДОСТАВКА и возврат при соответствующих покупках, этот пакет включает в себя следующие предметы:. асион. Эта игольная нить облегчает заправку иглы швейной машины.последовательные устройства на USB; отлично подходит для КПК и цифровых камер. сине-зеленые листья летом превращаются в огненно-красные осенние листья, что делает его отличным ландшафтным растением. FRANCHI SEEDS ОСТАЕТСЯ В ОДНОЙ СЕМЬЕ ПОСЛЕ 7 ПОКОЛЕНИЙ. Их также очень легко чистить. Наши роскошные персонализированные халаты/банные халаты Simba из мультфильма «Король Лев» с аппликацией изготовлены из 100% сверхмягкого флиса с прошитым краем и завязывающимся поясом. Монтажный кронштейн прицепа с прочным глянцевым черным покрытием. Homestreet объединяет доставку нескольких покупок, чтобы сэкономить ваши деньги. 5л 497CC V6 DOHC (24 клапана) Eng, может использоваться для тренировок в помещении или на улице. Поставляется с удобным крючком, который можно расположить за дверью. Серия -111) Ноутбук (Прозрачный): Электроника, Браслет-манжета Sorrelli Riveting Romance Pastel 2.5 .

Sorrelli Riveting Romance Браслет-манжета Пастель 2.5

ГРАФИКА И ДРУГИЕ Венеция Италия Гондолы Каналы Старинный браслет Подвеска Подвеска на молнии с застежкой-лобстером, Lex & Lu Белое золото 14 карат 1.9мм Ожерелье или браслет из круглой D/C пшеницы, Браслет-манжета Sorrelli Riveting Romance Pastel 2,5 . Выберите Подарки Запонки Лео Черно-белые хрустальные запонки ~ Свадьба ~ Персонализированная коробка с гравировкой ко Дню отца. Браслет-манжета Sorrelli Romance с заклепками Пастель 2,5 . Мужской влагоотводящий топ для путешествий Supertramp Very Best of Baseball с короткими рукавами. Браслет-манжета Sorrelli Romance с заклепками Пастель 2,5 . Smooffly Mens Vintage California Chicago Bear Классический хлопковый топ с круглым вырезом и короткими рукавами, Браслет-манжета Sorrelli Romance с заклепками Пастель 2,5 . Стерлинговое серебро 1/20 карат, двойное сердце, чудо, пластина, бриллиантовое колье IJ, I2-I3 18, Sorrelli, заклепки, романтический браслет-манжета, пастель 2,5 . Подвеска St Christopher для фигурного катания на 8-дюймовом круглом браслете с двойной петлей. Модный теннисный браслет с кубическим цирконием и браслет, регулируемый браслет Mujer Charm Brand для женщин, свадебные подарки.

• U.S. Polo Assn Juniors Baby Pique Dotted
• T & F-Jewelry Очаровательное кольцо с шестью когтями и синим цирконом, винтажные украшения для женщин, обручальные кольца для свадьбы,
• Lucy Love Женское платье прямого кроя Felicity с длинными рукавами и кружевной отделкой
• Женское платье RJC Hibiscus Plumeria Orchid Muumuu
• Серые носки для мужчин и женщин с зигзагообразным узором Swedish Vallhund Dog
• 29 см Epinki женский чокер топ бархатный воротник сеть широкополосная цепочка тату ожерелье черный кубический цирконий

Стенограмма клепальщицы Рози (путешествия и переходы, раздел цифровых справочных материалов Библиотеки Конгресса)

Стенограмма видеопрезентации Шеридана Харви

Клепальщица Рози — женская икона Второй мировой войны. Она
домашний эквивалент Г.И. Джо. Она представляет любую защиту женщины
рабочий. И для многих женщин она пример сильного, грамотного
праматерь.

У многих из нас в голове возникает образ, когда мы слышим «Рози
Клепальщица». Не так ли? Женщина в бандане
рукав на ее поднятой согнутой руке.

Художник Норман Роквелл тесно связан с Рози, но
сколько из вас слышали о Дж. Говарде Миллере? Но это был Миллер
кто создал этот образ.

Я обнаружил нечто неожиданное, когда обратился к Норману Роквеллу.
Рози. Оно появилось на обложке «Saturday Evening Post».
29 мая 1943 года — выпуск «День памяти». Это не было аккуратным изображением
в моей голове. Эта Рози мускулистая и крупная.

Удивившись двум изображениям, я решил заглянуть в разработку.
из мифа о Рози Клепальщице.

Хронология не всегда ясна, но кажется, что около 1942 года,
художник из Вестингауза по имени Дж. Ховард Миллер создал «Мы
Can Do It!», вероятно, как часть военной работы его компании.
федеральное правительство призвало отрасли промышленности попытаться привлечь больше людей
идти на работу. «Мы можем сделать это!» изначально не имел отношения к
кто-то по имени Рози.

Следующим шагом в мифе о Рози, по-видимому, стала песня «Рози
Клепальщик» Редда Эванса и Джона Джейкоба Леба, выпущенный в
начало 1943 г.

Некоторые слова идут:

«Целый день,
В любую погоду,
Она часть конвейера.
Она творит историю,
Работает ради победы,
Клепальщица Рози.
Внимательно следит за саботажем, 918:36 Сидит на фюзеляже.
Эта маленькая девочка сделает больше, чем мужчина. »

И пропуская до конца:

«Есть что-то правдивое о
Красном, белом и синем о
Клепальщице Рози.»

Так у вас эта песня появилась в начале 1943 года. Потом несколько месяцев
позже, 29 мая, вы получите обложку Rockwell.

Кажется вероятным, что Роквелл слышал эту песню, так как он написал
имя «Рози» на коробке для завтрака на его фотографии.

Это стало большим толчком к развитию истории Рози. В 1940-е годы тираж
«Субботней вечерней почты» было около четырех миллионов. И когда
Рисунок Роквелла должен был быть на обложке, они опубликовали дополнительно
вопросы. Он был самым популярным иллюстратором в стране.

Через две недели после того, как его обложка появилась в газетных киосках, пресса выбрала
рассказ о женщине по имени Роуз Хикки. Она и ее напарник ехали
рекордное количество заклепок в крыло TBM Avenger в Тэрритауне,
Нью-Йорк, завод. Другие женщины по имени Роуз привлекли внимание средств массовой информации раньше.
конец войны. Роуз Монро, клепальщица из Мичигана, сняла фильм
о продаже военных облигаций, а затем о коммерческом фильме под названием «Рози».
Клепальщик.

Сибил Льюис, клепальщица афроамериканского происхождения для Lockheed Aircraft.
в Лос-Анджелесе, дает следующее описание клепки:

«Женщины работали парами. Я была клепальщицей, а этот большой,
сильная белая девушка с хлопковой фермы в Арканзасе работала
бакер. Клепальщик использовал пистолет, чтобы стрелять заклепками через металл.
и скрепите его вместе. Бакер использовал раскряжевку на другом
стороны металла, чтобы сгладить заклепки. Раскряжевка была сложнее, чем
стреляющие заклепки; требовалось больше мышц. Клепка потребовала большего
мастерство»

В то время как изображение Роквелла широко распространялось во время войны,
более поздние ограничения авторского права означали, что он воспроизводился реже.
Образ Миллера был лишен подобных ограничений и фигурирует повсюду — рожи,
магниты, футболки и коврики для мыши.

Я хотел бы внимательно рассмотреть иллюстрацию Роквелла. Этот
хорошая картинка для «чтения».

Сначала меня поразило то, что она большая и грязная. Она
негабаритный, с мускулами рабочего класса. Она носит очки и щит.
На самом деле маловероятно, что она носила бы оба.

Кожаный нарукавник обеспечивает защиту во время работы.

У нее нет обручального кольца.

На ее лацкане можно увидеть разные значки — за сдачу крови, победу,
ее значок безопасности.

На ней комбинезон. Женщины редко носили брюки на публике
перед Второй мировой войной; но во время войны стало обычным видеть
женщины по дороге на работу и с работы в комбинезоне или брюках.

На ней мокасины. Только после июля 1943 года спецобувь с
металлические пальцы ног производятся для женщин. Не было необходимости производить
эти туфли в женских размерах раньше, потому что женщины обычно не
работа на опасных работах, где такая обувь была необходима. Большинство женщин
носили собственную обувь.

Она держит на коленях очень большой клепальный пистолет, и
визуально к книге Адольфа Гитлера, Майн Кампф , под ней
ноги. Вывод ясен: работая в сфере защиты, она
помочь сокрушить Гитлера.

Фон американского флага, красный, белый и синий, дополняет
патриотизм обложки.

Рози сильная, компетентная и женственная.

Но в изображении есть противоречия:

Она мужеподобна: посмотрите на размер ее рук, они настоящие
фокус обложки.

Она работает с очень большим и тяжелым клепальным пистолетом.

Она грязная; она делает мужскую работу.

На ней комбинезон, мужская одежда.

И все же она женственна:

На ней румяна и помада. Макияж необходим женщине
психическое здоровье, согласно некоторым статьям того времени.

Ее пудреница и носовой платок выглядывают из кармана; у нее есть гвоздь
полировать; ее вьющиеся рыжие волосы и вздернутый нос делают ее женственной; ей
козырек выглядит почти как ореол, придавая ему ангельскую сторону
сильная женщина.

Она изображена едящей, как эти настоящие женщины, деятельность, связанная с
с домом и тем самым показывая свою домашнюю сторону: женщины/еда/дом.
Она не работает.

Когда изображение появилось в День памяти 1943 года, некоторые зрители узнали
модель для Рози. Посмотрите на это: Пророк Микеланджело Исайя из
потолок Сикстинской капеллы. Сходство замечательное.
Мне нравится, как он кладет в руку ее бутерброд с ветчиной. Сегодня мало кто
поймать связь с Микеланджело, но образы Рози продолжаются
быть очень распространенным.

В последние годы ученые проявляют интерес не только к мифу.
Они задавались вопросом, кто были настоящие женщины, которых мы смешиваем под этим
легкая фраза. Устные историки разыскали некоторые из мировых
Женщины-защитники времен Второй мировой войны и записали их рассказы. Одна коллекция
состоит из сорока пяти томов.

Когда я искал, я нашел много фактов об этих женщинах.

Большие перемены, которые привели их к военной работе, начались в 1942.
Мужчины шли на войну, а промышленность переключалась на военное производство.
В случае необходимости предприятия решили, что они готовы нанять женщин:
в конце концов, они не будут призваны. Сначала было много
нежелание со стороны менеджеров, мужей, работников-мужчин и
многие женщины тоже.

Откуда взялись работницы? Кажется, они пришли из
три основные группы.

Сначала уже работающих женщин перевели на более высокооплачиваемых, патриотичных,
рабочие места в обороне. В 1942 году из прачечных ушло столько женщин, что шестьсот
закрыто.

Во вторую группу вошли женщины, которые работали, но потеряли
рабочих мест во время Великой депрессии или когда их фабрики были преобразованы из
гражданской на военную работу.

И третья группа, которая привлекла наибольшее внимание, была впервые
рабочие. Около шести миллионов женщин впервые вышли на рынок труда.
время. Многие из них были замужними белыми женщинами из среднего класса.
приходилось поощрять выход на работу. Работа вне дома
была для них новой идеей.

Чтобы мотивировать их, между 1942 и 1944 годами было то, что было
называется «интенсивным ухаживанием за женщинами со стороны работодателей и правительства».
Управление военной информации США выпустило Magazine War Guide.
которые давали издателям журналов идеи, информацию и слоганы
для своих публикаций.

Это была попытка правительства нанять работающих женщин, чтобы получить
женщины вне дома. Журналы должны были писать статьи, которые обращались
к стремлению к гламуру и хорошей оплате, но еще больше к патриотизму.
«Женщины, вы могли бы ускорить победу, работая и спасая своего мужчину».
Появление Рози на обложке «Субботнего вечера», посвященной Дню поминовения.
Пост намекнул, что ее работа может помочь спасти жизни солдат.

На сентябрь 1943 г. Magazine War Guide рекомендовал всем
журналы участвуют в акции «Женщины за работой».
Это должно было подчеркнуть, что многие виды занятости, а не только оборона
и фабричная работа были «военными работами».

Гид привел такие примеры, как женщины-продавщицы в бакалейной лавке, лифт
операторы, телефонисты, фермеры, агенты по продаже билетов и многие
другие, говоря, что если их не делали женщины, цитирую: «Наша гражданская
жизнь сломалась бы». Это были «необходимые гражданские
рабочих мест», и женщин нужно было убеждать браться за них9.0005

Лозунг этой рекламной акции был «Чем больше женщин на работе».
«Раньше мы победим». Со своей стороны в этой кампании газета «Суббота»
Evening Post снова обратилась к Норману Роквеллу.

Роквелл показал «девушку свободы» с инструментами
очень много гражданских рабочих мест. Эта женщина в патриотической одежде — медсестра,
фермер, кондуктор, механик, телефонист и многие
другие вещи. Большинство людей не знакомы с этим изображением, которое
появился всего через три месяца после Рози. Просто не нашло отклика
так же.

До сих пор ведутся споры о долгосрочных последствиях женского
военная работа о положении женщин после войны. Работали ли они
посеять семена второй волны феминизма? Может быть, но Бетти Фридан
Feminine Mystique не публиковался до 1963 года.
вернуться в свои дома и семьи и стать телевизионными матерями 1950-х годов, как
Джун Кливер к записи Оставь это Биверу? № Количество работающих женщин
больше никогда не падал до довоенного уровня.

Признание того, что замужние женщины из среднего класса могут работать и
управлять домом было значительным. Конечно, более бедные женщины всегда
так.

Сами женщины рассказывают нам о некоторых эффектах:

«Когда я устроился на работу, мама предупредила меня, что я никогда не
быть таким же. Она сказала: «Ты никогда не захочешь вернуться к тому, чтобы быть
домохозяйка.’ В то время я не думал, что это что-то изменит.
Но она была права, это определенно так. . . . в Боинге я нашел
свободы и независимости, которых я никогда не знал. После войны
Я никогда больше не смогу вернуться к игре в бридж, будучи клубной женщиной.
. . . когда я знал, что есть вещи, для которых ты можешь использовать свой разум.
Война полностью изменила мою жизнь. Я думаю, вы могли бы сказать, в тридцать один,
Наконец-то я повзрослела». Инес Зауэр, продавец инструментов Boeing.

«Вы приехали в Калифорнию, надели штаны и взяли
обеденное ведро на мужскую работу.